Дважды орденоносный, краснознаменный, выделенный из общей массы в числе первых пяти городов СССР, удостоенный еще в 1924 году высшей на то время награды - ордена Красного Знамени, город-труженик Луганск и т.д. и т.п. Где ты? Оно понятно: двадцать лет чехарды, течения и виражи под нескончаемые сказки внучков бабки Параски. Об «исконно украинском городе», чего только ни сочиняют. Голова - кругом. Пишет газета «Жизнь Луганска».
Не будем говорить «за всю Одессу», для нас, луганчан, - подчеркнем лишний раз, - не пристало не знать, не ведать о личности К.Е. Ворошилова. Хотя бы потому, что это под его знаменем, с его непосредственной помощью Луганск из провинциального «кое-чего» превратился в областной центр.
Кстати, первое, историческое название области - именно Ворошиловградская. Не ожидали? Иной разговор - конечная цель, и как инструмент - угол прицела. По словам невестки Климента Ефремовича - Надежды Ивановны, время от времени Ворошилова то возносили до небес, то низвергали в тартарары, точно так же, как достижения самого «города Ворошилова». Причем делали это одни и те же люди - часто и густо.
Луганчанин Анатолий Иванович Дрожжин, сорок лет кряду верой и правдой служивший на заводе ОР, рассказал по телефону случай из прошлого. В 1950-е годы заводчанин, кажется по фамилии Яковлев, бахвалился в кругу работяг знакомством с Климом. В июне 1957 года, после выхода материалов Пленума ЦК КПСС об «антипартийной группе», когда на Ворошилова пошла волна гонений, сменил тактику: за Ворошиловым якобы и раньше водились грешки - друзья намекали. Тогда же растащили по частям и домик-музей на улице Металлистов, 29 - не дом, а так, флигелек. Жалко было смотреть, как соседи подбирали потом, что осталось, весь тот скарб...
Второй звонок, на этот раз одного из активных общественников, содержал в себе вопрос группы депутатов нынешнего состава горсовета: «Что сделал для города Ворошилов?» Наш ответ, на другом конце провода, похоже, удивил: «Город...» Собственно, это и есть то, о чем мы в прошлой нашей публикации «Что имеем, не храним...», посвященной 130-летию со дня рождения К.Е.Ворошилова, «тактично умолчали». Ну, что ж, плясать придется от печки, и парой фраз не обойдется. А начнем с находки оригинала групповой фотографии 80-летней давности, можно сказать, раритета. Почему? Город - это, прежде всего, люди...
Память в лицах
С тех благословенных пор, когда Донецкий бассейн начал активно собирать рабочие кадры, - мы как-то это подсчитали - сменилось 5-6 поколений людей. Всего-то на всего. А что известно о них, наших предшественниках - родных и близких? Вот именно: глубже родословной дедушек и бабушек мало кто копал. В лучшем случае что-то о родне рассказывали родители. Архивы как личные, так и государственные - можете поверить на слово - не всегда лучшие помощники. Опять же - социальные катаклизмы и неразлучный их спутник - человеческий фактор.
Прошлым летом младший по мужской линии в луганской семье Борзенко - Андрей показывал нам старенький семейный фотоальбом. Это все, что сохранилось - память в лицах, имена и фамилии. Зная наш интерес, он обратил внимание на один любопытный снимок: группа женщин сидит за столом большого кабинета. В центре - никто иной, как К.Е.Ворошилов. Сбоку - маленький фотопортрет и от руки сделана приписка: «Харлашина Прасковья Захаровна, член делегации, Москва, 1930 год, зал заседаний Реввоенсовета». Ниже еще какие-то строки, но их уже не разобрать.
Первое, что пришло на память, это то, что снимок должен быть каким-то образом связан с визитом тех самых донбасских горняков, которые к 1 Мая 1929 года доставили в Москву целый эшелон угля. Хотя нет, об этом событии в свое время написал очевидец, известный журналист и уроженец Луганска Ю.А.Жуков. Их тогда приняли не только глава ВСНХ Куйбышев и генсек Сталин, но и Ворошилов. Женщин, помнится, в составе делегации не было. И время съемки не совпадает. Выходит, была еще одна встреча с земляками? Кто же изображен на снимке 1930 года?
Вспомнив о своих сомнениях, мы напросились в гости к Борзенко, и разговор продолжился в доме на улице Павла Ткаченко. Тамара Владимировна - мать Андрея, стараясь помочь, пересмотрела бумаги. Однако каких-либо сведений о П.З.Харлашиной там не оказалось, кроме того, что она вроде бы вышла из крестьян Брянской губернии. Мы стали допытываться, искать зацепки на фотографиях. На снимке, сделанном в 1914 году в Луганске в салоне Льва Матусовского, изображена девушка, на обороте надпись: «Прасковья Данилова (по мужу - Харлашина), 22 года». Таким образом, удалось установить, что Прасковья Захаровна родилась в 1892 году. К сожалению, это и все, больше никаких сведений...
Его университеты
В ходе розысков информации о снимке1930 года, разумеется, не остался в стороне и хозяин кабинета Реввоенсовета. Что мы знаем о нем? Странный вопрос - это хорошо известный всем Клим Ворошилов. В советские годы вслед за именем первого маршала и перечислением наград, званий и высоких должностей, которые на протяжении десятков лет занимал Ворошилов, последовал бы экскурс в историю. Родился в 1881 году всего двадцатью годами после отмены крепостничества, имя Клим получил согласно святцам на день святого Климента, происхождением обязан безземельным крестьянам села Верхнего - глубинки Донецкого кряжа...
В 1925 году, вступая на пост наркомвоенмора, К.Е.Ворошилов свои «университеты» изложил в довольно обстоятельной автобиографии. Мы посчитали, что правда из первых рук о мотивах, побудивших автора встать на путь борьбы, прозвучит более убедительно. Согласитесь, фрагмент документа без купюр, это, если хотите, эксклюзив. Есть и маленькая надежда: кто-то все-таки прочтет и задумается, а там, гляди - переоценит ценности.
Из автобиографии
«Отец мой, солдат Николаевской службы, был человеком вольнодумным, работал на самых тяжелых работах в помещичьих экономиях, рудниках и на железной дороге, он часто менял места службы вследствие скандалов с хозяевами и администрацией. Поэтому с раннего детства пришлось познакомиться с самой горькой нуждой. В один из периодов безработицы отца ходил с сестрой «по миру» просить хлеба. С 6-7 лет пошел на работу выбирать колчедан на шахтах... К 10 годам вместе с отцом пас помещичий скот. Затем я снова на рудниках, уже мальчиком, в мастерских. В этот период меня зверски избили работавшие поденно крестьяне соседнего села, придравшись к какой-то глупости, а по сути, за то, что меня приняли в мастерские, отказав одному из крестьян. Случай избиения меня - ребенка, целой артелью взрослых парней остался больным воспоминанием на всю жизнь. Рос я неграмотным, и это весьма сокрушало мою мать, поставившую целью своей жизни сделать меня настолько «образованным», чтобы я мог так же читать псалтырь и часослов, как и ее отец (мой дед). К несчастью, в местах, где мы жили, не было школ....
В 1893 году в селе Васильевка открылась земская школа, куда я был принят. Учился две зимы и успешно окончил весь «курс наук». За два года сменилось 3 учителя, и последний из них - С.М.Рыжков был умным, честным, жизнерадостным и с высокоразвитым общественным инстинктом человек. Меня Семен Мартынович искренне полюбил, и я в семье учителя стал своим, близким...Я начал читать классиков и книжки по естественнонаучным вопросам...
В 1896 году я поступил на завод (ДЮМО) при станции Алчевская. Работая на заводе, я не переставал читать, а общение с учителем довольно быстро давало ростки - я умственно и культурно рос... В 1899 году в чугунно-литейном цехе под моим руководством забастовали крановщики. Через некоторое время у меня обыск и кратковременный арест... Рыжкова вызвали в Питер, кажется, в министерство просвещения и требовали прекращения сношения с Ворошиловым...»
«Один из луганских большевиков»
Ко времени появления снимка 1914 года Прасковьи Харлашиной, вероятно, только-только приглядывавшейся к новому местожительству, Ворошилов был уже далеко. Как политический заключенный успел отбыть ссылки в Архангельской губернии и в Чердынском крае, женился и вместе с женой Екатериной продолжил мытарства по России. За одиннадцать лет, что отделяли Ворошилова от Харлашиной как по возрасту, так и по времени знакомства с Луганском, город немного притих - началась мировая война. О событиях 1905-07 годов старались не вспоминать: кого-то из участников призвали на фронт, кто-то остепенился и отошел от дел Луганского комитета РСДРП (б).
В 1903 году Луганск показался Ворошилову «крупным промышленным центром» - по меркам тех лет, конечно. После трех лет скитаний по Югу России в поисках работы, пребывая все еще в «черных списках», Ворошилов с помощью того же учителя Рыжкова устраивается крановщиком на крупнейший в городе паровозостроительный завод. О дальнейших шагах предоставим рассказать самому Ворошилову, которого позже, уже в горбачевский период восстановления исторической справедливости, партийные товарищи, ставя на голосование вопрос о переименовании города, назовут «одним из луганских большевиков».
Из автобиографии
«В это время я официально вступаю в партию и делаюсь большевиком, вхожу в Луганский комитет. В феврале, а затем в июне 1905 года руковожу на заводе забастовками. Тогда же был избран председателем Совета депутатов на заводе. В июле во время забастовки на заводе арестован и, до полусмерти избитый, посажен был до декабря в тюрьму. По требованию тысяч рабочих, подошедших к тюрьме, освобожден был под залог. В начале 1906 года еду на Стокгольмский съезд - делегатом и впервые встречаюсь там с цветом нашей партии - вижусь с Ильичем. По возвращении из Стокгольма усиленно готовим организацию к боевым действиям. Я дважды еду в Финляндию и привожу большие партии оружия, закупленного у финских революционеров.
Оставаясь все время председателем депутатского собрания, я был избран «предом» вновь организованного профсоюза рабочих завода Гартмана. Управление заводом фактически перешло в руки рабочих, и директор завода управлял номинально. В октябре меня и других должны были судить выездной сессией Харьковской судебной палаты, но общая забастовка рабочих Луганска сорвала суд. Весной 1907 года Палатой был оправдан и тогда же поехал на Лондонский партийный съезд делегатом от Луганской организации. В июле 1907 года был арестован и в октябре выслан...»
Напрямую не связаны...
Однако, как же насчет фотографии 1930 года? Ларчик, между тем, открывался просто. В подшивке «Ворошиловградской правды» за январь 1976 года нашлась статья «Разумное, доброе, вечное» и репродукция, точная копия фото из альбома семьи Борзенко. Вот что удалось установить автору публикации П.Алексенцеву, заведовавшему тогда Обществом охраны памятников истории и культуры на заводе ОР. В 1924 году, в год смерти Ленина, заводские партком и профсоюз поставили перед коллективом задачу к 10-й годовщине Октября (т.е., к 1927 году) ликвидировать неграмотность среди рабочих. Заведовать ликбезом поручили П.М.Седашову, учителю со стажем работы в школе еще при заводе Гартмана. Задание выполнили в сжатые сроки, после чего рабочие попросили, чтобы грамоте обучали и их жен. В 1930-ом году выпускниц женских курсов - отличниц учебы премировали поездкой в Москву и Ленинград. По воспоминаниям Седашова, когда Климент Ефремович Ворошилов узнал, что они в Москве, он пригласил делегацию к себе. Долго расспрашивал о жизни рабочих завода, города, а в конце беседы сфотографировались на память.
Все сходится - и даже более того. На момент снимка Прасковья Захаровна являлась не только женой рабочего завода ОР (в то время уже стройки первой пятилетки) Семена Даниловича Харлашина, но и матерью четверых детей - сына и трех дочерей: Тамары, Нины и Светланы. Их судьбы напрямую не связаны с Ворошиловым. Хотя, как сказать, если дочки бывшей крестьянки, научившейся читать и писать только в свои 38 лет, пошли дальше матери. Тамара, врач по профессии, закончила мединститут перед войной, сражалась, конечной остановкой ее санитарного поезда был Берлин. Нина стала экономистом, после освобождения Украины от оккупации работала по мобилизации в Ивано-Франковской области. Ее муж - Петр Иванович Борзенко до войны жил и работал в Сталинграде. Оттуда же - призвался, воевал в составе танковой дивизии, горел, ему посчастливилось выжить и победить. Андрей Борзенко, с которого и началась наша история, - это его внук...
(Продолжение следует)
Сергей Остапенко, Елена Ерошкина